2015

Жить стоит только так, чтобы предъявлять безмерные требования к жизни: всё или ничего; ждать нежданного... пусть сейчас этого нет и долго не будет. Но жизнь отдаст нам это, ибо она – прекрасна.

Александр Блок

Я выхожу из метро на Садовую и окунаюсь в московскую иллюминацию: голубые деревья, фиолетовое небо, желтая подсветка домов, окна, фонари, фары. Даже Маяковский, стоящий неподалеку, своей темной бронзовой фигурой излучает какое-то восторженное свечение. Я оказываюсь на широкой освещенной улице и мне бы написать где-нибудь об огромном, нечеловеческом приступе любви к моменту, когда позволяешь себе просто радоваться тому, что видишь перед собой и не выписываешь себе непосильный счет за эти драгоценные минуты. Но я просто иду и думаю: "А неплохо получилось, правда?"

Так заканчивался год.

В этот раз я решила отойти от привычного формата, потому что уже не могу классифицировать что-то как вин, фейл, или эксперимент. Потому что все – и вин, и фейл, и эксперимент. Может быть, это даже последняя запись из серии "итоги года" – пока не буду загадывать.

2015 был сложным, но в целом все препятствия скомпенсировались хорошими впечатлениями и разного рода приятностями от друзей. И даже если я местами драматизировала, в итоге я все равно прихожу к спокойному осознанию: на моих плечах не весь мир, а только крошечная его часть. И отчитываясь за свой участок, могу сказать – справляюсь. 

Во мне произошло много хороших, полезных перемен. Я стала меньше суетиться, как внутри, так снаружи, это новое спокойствие оказалось очень ценным помощником во встрясках. Пришли ответы на многие интересовавшие меня вопросы – Вселенная была как никогда щедра в этом деле, и нужная информация приходила буквально по щелчку пальцев. Помимо прочего, я существенно сократила время исполнения своих намерений, поэтому из списка желаний и планов реализовалось практически все.

Что я сделала в этом году:

Поработала над крутым образовательным проектом и получила за это кучу денег.

Разделалась с некоторыми назойливыми проблемами в плане здоровья.

Осуществила две большие концертные мечты.

Нашла много "своей" музыки.

Открыла для себя один новый город.

Пересчитала ступеньки Потемкинской лестнице.

Заплела дреды.

Прочитала много отличных книг (ну ладно, этот пункт можно копипастить из года в год).

Понаблюдала за звездами, сидя у палатки.

Купила идеальный письменный стол.

Итак, всем любви и процветания, приступаем к следующей серии.

Недавно мне в руки попались мемуары о Блоке, одном из крупнейших поэтов Серебряного века и признанном мастере формы. Судя по воспоминаниям, сам Александр Александрович был человеком закрытым, флегматичным и достаточно "тяжелым" в своей глубокой меланхоличности и постоянном предчувствии некой глобальной катастрофы. Его стихи - это густая, тягучая смесь сумрачных мыслей с обилием смерти, религии и мистицизма, трагических рыцарей и арлекинов, такой себе doom от поэзии. И вот, дочитав мемуары, я беру с полки том блоковских стихов, открываю его на случайной странице и нахожу настолько замечательную вещь, что просто не могу не поделиться.

Болотные чертенятки
(А.М.Ремизову)

Я прогнал тебя кнутом
В полдень сквозь кусты,
Чтоб дождаться здесь вдвоем
Тихой пустоты.

Вот – сидим с тобой на мху
Посреди болот.
Третий – месяц наверху –
Искривил свой рот.

Я, как ты, дитя дубрав,
Лик мой также стерт.
Тише вод и ниже трав –
Захудалый черт.

На дурацком колпаке
Бубенец разлук.
За плечами – вдалеке –
Сеть речных излук...

И сидим мы, дурачки, –
Нежить, немочь вод.
Зеленеют колпачки
Задом наперед.

Зачумленный сон воды,
Ржавчина волны...
Мы – забытые следы
Чьей-то глубины...

1905

X-art: маскарад и откровенность Криса Корнера

Певец Берлина и декаданса Кристофер Корнер переехал в Лос-Анджелес и это пошло ему на пользу: депрессия растаяла под благодатным южным солнцем, а ментальные движения материализовались в новый альбом под названием "Metanoia". Поскольку средства на запись были собраны путем краудфандинга, Крис решил, не затягивая, отблагодарить поклонников туром в поддержку нового детища. 

Внезапно поняла, чем же меня бесит зимняя темень. Долгое время задавалась этим вопросом и не могла найти ответ - ведь я же люблю ночь, я ее, черт возьми, боготворю!

А дело в том, что зимой темнеет рано, но люди-то не спят, все продолжает двигаться и работать. Тьма приходит, но день по сути еще не закончен и вся его суета, шум и людность остаются до отбоя. Ранние зимние потемки - это бутафория, только видимость истинной Ночи.

Истинная Ночь - это не просто погружать усталые глаза во мрак и ноющие виски в прохладу. Ночь - это одиночество. Ночь - это чувствовать себя единовластным королем мира, когда все поддались усыпляющей магии, а ты - нет. Ночь - это дерзость забрести в пустыню и не быть там чужаком. Ночь - это намного больше, чем просто тьма. Это и дом, и храм, и родная стихия, и собственная чернота, прячущаяся в бездонности зрачка.

Корни семьи, ветки метро

Если бы юный Миша Никитский не увлекался парусным спортом, не влюбился в синюю гладь моря и не переехал бы в едва освоенные субтропики своей огромной страны, я бы, наверное, была здесь коренным жителем, имела бы старомосковский говор с его протяжными гласными и не ощущала бы лихорадящую живость южной крови. Когда начинаешь отслеживать свои истоки, сослагательное наклонение неизбежно пролазит в мысли. А в местах, где могла бы развиться альтернативная история, бесконечные "что если…" начинают попросту штурмовать воображение.

Есть города, с которыми с первых секунд ощущаешь духовное родство, связь из прошлых жизней. Они становятся понятными настолько, что не нужно даже читать путеводители. А есть города, которые "родственны" по факту, но остаются непостижимыми на практике. Москву сложно поймать за хвост – стихийность и неуловимость ее облика просто не дают привыкнуть, обжиться. То она щедро угощает, то опаивает ядом, то благосклонно улыбается, то грубит и грозится выплюнуть. Она не диктует, не дает подсказок и рекомендаций. Она только предлагает – бери, сколько сможешь унести, но свои трофеи выбирай сам.

Какое чувство не покидает в этом городе, так это чувство инородности, песчинковости. Оно усиливается, когда едешь в метро, смотришь на его паукообразную схему и внезапно осознаешь, сколько же вокруг людей. У каждого из них своя траектория и каждому нет до тебя дела. Никто не разглядывает ни твою внешность, ни личность, и ты сам поневоле впадаешь в это равнодушие – равнодушие, постигающее частицу, которая случайно попала в другую галактику. Но это чувство не угнетает, а наоборот, воодушевляет – в какой бы пространственно-временной точке  ты не оказался, она всегда будет отправной.

От Красной площади до глухих спальных районов Москва – бесконечный множащийся фрактал, распадающийся на фрагменты, увлекающий все глубже и глубже. В каждой подворотенке, в каждом тусклом оконце всегда можно отыскать что-то еще, следующую матрешку, которая тоже прячет в себе секрет. И так – пока не органы чувств не насытятся и не перестанут воспринимать.

А когда взбаламученные впечатления улягутся, она выстроится в голове причудливым калейдоскопным узором, смешивая все стеклышки настолько мастерски, что отвести взгляд уже не получится.